Пока в Российской Федерации большими шагами идет финансовый кризис, чиновники продолжают воровать средства из бюджета. И это в то время, когда правительство заявляет об активной борьбе с коррупцией. Многочисленные заявления неправительственных организаций заявляют, что коррупция — самое страшное явление в современном российском обществе. Как показывает мировой опыт, от этой напасти не смогут спасти даже самые ужасные наказания.
Если говорить о коррупции, то сперва нужно выяснить, откуда все это изначально пошло. Еще до старта петровских реформ, вся тогдашняя система по факту узаконивала коррупцию на высоком государственном уровне. Чиновники уже тогда выполняли свои обязанности только в отношение тех граждан, которые щедро платили за это. Когда образовалась Российская Империя, ситуация не изменилась, так как чиновники не имели достаточного дохода с казны. Все это снова повлекло их продолжить поиски заработка в других источниках — в карманах простых граждан.
Монархия очень долго умалчивала коррупцию высоких чиновников, но продлилось это до середины 19 века. Именно в те времена власть начала активно бороться со слугами народа, которые вышли из-под контроля. Даже октябрьская революция не смогла решить эту насущную проблему, так как ново созданный госаппарат требовал денег, которых не было в казне.
Во времена Сталина вождь решал данную проблему кардинальными методами, но были чиновники, которые даже под страхом смерти брали взятки. Даже с приходом Горбачева и его реформ, ничего решить с коррупционерами не удалось.
Страшно ли российским чиновникам воровать?
Ни для кого не секрет, что на территории Российской Федерации уровень коррупции в рядах чиновников растет с каждым годом. И это несмотря на то, что общество крайне негативно высказывается по этому поводу. Некоторые эксперты высказались, что чиновники не боятся ничего, даже закона. Всем известно, что громкие коррупционные дела всегда заканчиваются в положительную сторону для ответчиков. Все, что транслируется на федеральных каналах — простая показуха. Напомним, как бывший министр Сердюков и подельница Васильева не были наказы, и это несмотря на такое громкое дело о хищениях в “Оборонсервисе”.
Как при жизни заявлял Борис Немцов, у Владимира Путина нет мотива бороться с нынешними высокими чиновниками. Причина здесь очень простая — состояние президента Российской Федерации можно оценить в десятки миллиардов долларов США. Поэтому вопрос коррупции в самых высоких кругах власти должен отпасть сам по себе.
Если же говорить об отношении к взяточничеству простых граждан, то сперва нужно выяснить, сколько людей хоть раз в жизни давали на руку. Согласно опросу, таких людей в стране более 50%.
Когда чиновники перестанут воровать из бюджета?
Если говорить о том, возможна ли жизнь в обществе, где никто не берет взяток, то следует обратить внимание на Грузию. Именно на этом постсоветском пространстве были проведены реформы, которые дали такую надежду. Все это произошло благодаря инициативам, проведенным Кахой Бендукидзе. На его примере мировые эксперты уже составили программу борьбы с коррупционерами.
Специалисты уверены, что перевоспитывать действующих чиновников не имеет смысла, так как взятки берет порядка 90%. Проще заменить их молодыми и амбициозными людьми, которые настроены на улучшение экономики страны, а не своих карманов. Кроме этого, нужно проводить пропагандистские меры в рядовом обществе. Особенно это касается состоятельных граждан, привыкших решать все проблемы с помощью рубля.
Чтобы бороться с коррупцией, не обязательно решать эти вопросы так, как показал опыт Китая. Именно там стало понятно, что расстрел не может стать решением такой глобальной проблемы. Проще всего создать условия, чтобы все граждане страны были равными перед законом.
За тем, на что тратят деньги чиновники, нужен глаз да глаз.
На прошлой неделе глава Пенсионного фонда Антон Дроздов , отчитываясь перед президентом, рассказал: фонд продолжает укреплять «материально-техническую базу учреждений соцобслуживания». «Только деньги нужно тратить не на дорогостоящие внешние атрибуты», — напомнил Владимир Путин . Про эти «атрибуты» : хочешь в глубинке отыскать офис фонда — иди к самому дорогому и пафосному зданию. Впрочем, теперь сотрудники фонда, как рассказывает Антон Гетта, руководитель проекта Общероссийского народного фронта (ОНФ) «За честные закупки» , ведут себя скромнее. Там руководство ввело правило согласовывать с общественностью любые траты на ремонт, покупку или аренду зданий стоимостью свыше 5 млн рублей.
Подать икорницу!
И вообще после скандалов и вмешательства Кремля чиновники, по словам Гетты, стали аккуратнее. «Можно сказать, что система общественного контроля в сфере госзаказа работает. Только в рамках “Индекса расточительности” (контроля за избыточными закупками. — Ред.) по сигналам наших активистов было отменено закупок на сумму более 3 млрд рублей. Если раньше даже районные чиновники не гнушались покупкой роскошных джипов за 3-4 млн рублей, как глава Свободненского района Амурской обл., то теперь всё чаще сами ограничиваются покупками автомобилей за 1-1,5 млн рублей».
Медленнее доходит до компаний с госучастием. Так, весной «фронтовикам» вроде бы удалось урезонить ОАО «Росгеология», начальство которого решило прикупить два автомобиля аж за 8,5 и за 11,5 млн рублей. Но «геологи» потихоньку повторно разместили заказ на авто за 8 млн. Ну и заодно на «сувенирку» за 400 тыс. рублей — икорницу «Стерлядка» ручной работы, чайные и кофейные наборы из фарфора...
Тем временем заявки госучреждений на покупку авто дешевле 1 млн тоже могут быть возмутительными. Например, детскому дому в Пермском крае, как сообщают наши корреспонденты, понадобился автомобиль Skoda «всего лишь» за 899 тыс. рублей, но с кожаной отделкой и тонированными стёклами. Явно не сирот в поликлинику возить. В Госсовете Коми поначалу не увидели ничего вызывающего в заявке на 30 депутатских значков — это же, тьфу, какие-то 68 тыс. рублей! Вообще не деньги, если учесть, что основа нагрудного знака серебряная, а надпись и изображение герба республики — золотые. Но, после того как на это обратил внимание ОНФ, решили, что депутаты смогут приобрести значки и за свой счёт.
Дёшево - тоже плохо?
Борьба с роскошью вправляет чиновникам мозги, меняет отношение к народным деньгам. Но, по словам Ивана -Бегтина, члена Комитета гражданских инициатив , роскошества за бюджетный счёт — это лишь одна часть формулы «жируют, воруют, вредят». Как вредят? «Госзакупки — это деньги, которые тратятся, чтобы сделать нашу жизнь лучше, — поясняет эксперт. — Поэтому коррупция — это ещё и тогда, когда толку от трат нет. И тем более когда, например, за копейки для детей в школы покупается некачественная еда, чтобы сэкономить и больше потратить на себя или получить премию за экономию бюджетных средств».
Одна из активисток ОНФ (а с проектом «За честные закупки» сотрудничает уже около 4 тыс. человек) недавно обратила внимание на заявку районной больницы в селе Красный Яр Самар-ской обл.: 400 тыс. рублей за тысячу тепличных цветов до конца 2015 г. Конкурс чуть не выиграла местная предпринимательница, «сбив» цену до 388 тыс. Хотя специалисты ОНФ уверены, что реальная цена такому заказу — около 100 тыс. рублей. Может быть, секрет в том, что главврач больницы и предпринимательница — однофамильцы? Закупку отменили.
Компания «Газпром трансгаз Нижний Новгород», как сообщают наши корреспонденты, недавно объявила о покупке музыкального оборудования: 30 пунктов на 3,895 млн рублей. Цену сбили до 2,2 млн руб. «Аппаратура — выс-шей категории, для репетиций и звукозаписи, любая профессиональная студия от неё не отказалась бы, — по просьбе “АиФ-Нижний Новгород” оценил перечень местный музыкант Александр Яковлев . — Набор и рассчитан примерно на небольшую студию или репетиционную базу, правда, стоит, по моей оценке, около 1,5 млн рублей». «Газпром» собрался в музыкальный бизнес? И что за наценка?
Станция по борьбе с болезнями животных из Ненецкого АО недавно покупала клетки. Для собак — за 759 тыс. рублей за штуку, для кошек — за 186 тыс.! По странному совпадению, задание на клетки было написано так, чтобы под него подходил единственный производитель, но у него на фирме эти клетки стоили в 2,5 раза дешевле. После вмешательства ОНФ начальница станции предпочла сама снизить стартовую цену. Какой у неё был план? Не такой ли, как у задержанного с поличным 1-го замглавы Г-усевского городского округа Калининградской обл. Кирилла Козлова? Чиновника взяли с 300 тыс. рублей в роскошной машине. Как утверждает следствие, деньги были второй частью отката от фирмы, которая накануне юбилея Победы выиграла конкурс на реставрацию военного мемориала. Оперативники считают, что чиновник запросил 10% от выделенных на это 6,35 млн рублей.
«Мы продолжим следить за откровенным расточительством, но уже обучаем наших активистов выявлять сложные серые схемы при госзакупках», — говорит Гетта о планах ОНФ. «Когда главная цель — распил казённых денег, будут находиться всё новые схемы, чтобы получалось дорого и плохо, — рассуждает -Бегтин. — Очевидно, что здесь лучше должны работать правоохранительные органы. А общественники и граждане должны принимать больше участия в оценке результатов госзакупок. Сделать, как в Мексике: доверенные представители общества тоже должны измерять толщину асфальта на дороге, качество детской площадки, проверять, действительно ли куплено то, что написано в контракте».
Защитникам тут не место?
Один из самых известных российских правозащитников и борцов с коррупцией в силовых структурах, основатель сети gulagu.net Владимир Осечкин на днях был вызван на допрос. Возможно, за критику новых правил применения силы к заключённым. А возможно, в отместку за публикацию материалов об «оборотнях в погонах».
Одна из новаций принимаемого закона — расширение возможности использования сотрудниками колоний оружия и спецсредств. Сторонники изменений объясняют: в 2014 г. на 8% (до 187) выросло число нападений заключённых на сотрудников. Противники возражают: проект сокращает возможности внешнего конт-роля, включая прокуратуру, снимает ответственность за применение спецсредств, в том числе с летальным исходом. «За бравурными отчётами о гуманизации системы и так часто скрывались грандиозные хищения из бюджета, нарушения в отношении заключённых, пытки и убийства, — сказал нам Владимир Осечкин. — Теперь разворот в ГУЛАГ может быть прописан в законе. Под предлогом того, что не поздоровался с сотрудником, смогут безнаказанно бить, в том числе попросту вымогая деньги».
Осечкин, о котором «АиФ» уже писал несколько лет назад, знает, что говорит: не сумев доказать, что процветающий бизнес у него забрали «оборотни в погонах» по сфабрикованному делу, он провёл более 3 лет в СИЗО. За 4 года существования к gulagu.net присоединилось около 8 тыс. родственников заключённых и бывших зэков. На основе их сообщений правозащитники написали более 4 тыс. заявлений, и по результатам уголовных дел — в том числе, кстати, и в отношении высокопоставленных чинов Главного управления по борьбе с экономическими преступлениями и коррупцией МВД (дело Сугробова ) — десятки преступников в погонах оказались за решёткой или потеряли должности.
Кандидат экономических наук, научный руководитель Центра исследований модернизации Европейского университета в Санкт-Петербурге
Недавно один умный и хорошо знающий Россию иностранец спросил меня, почему многие русские не стесняются демонстрировать свой роскошный образ жизни, явно не соответствующий их законным доходам. Ведь очевидно же, что эта роскошь — следствие коррупции. Казалось бы, если уж ты воруешь у государства, то живи скромно, как гражданин Корейко из «Золотого теленка». Иначе все тебя будут презирать. Неужели в России не презирают?
Я ответил, что презрение людей из «низших социальных слоев» (включая журналистов или профессоров, вроде меня) этих нуворишей вряд ли волнует. А вот в их собственном кругу ситуация складывается прямо противоположным образом. Там стыдно быть бедным, зато важно быть успешным. Причем любой ценой. Конечно, за глаза и там могут возмущаться незаконными источниками богатств. Но при этом будут принимать любого коррупционера за своего, иметь с ним дело, вращаться с ним в одном обществе. Профессора или журналиста в этом обществе продемонстрируют лишь изредка, как диковинку — когда тем вдруг удастся чем-то прославиться.
Все это я обнаружил давно, но каковы причины формирования такой ситуации, сказать было сложно. Пожалуй, впервые приблизиться к пониманию проблемы мне удалось после прочтения раздела о коррупции в новой книге петербургского профессора Бориса Миронова «Российская империя: от традиции к модерну». Это, пожалуй, самое фундаментальное на сегодня исследование российской истории императорского периода. Три тома большого формата и невероятной глубины — как в прямом, так и в переносном смысле слова. В каждом томе почти по тысяче страниц текста с иллюстрациями и масса интереснейшей информации о том, как существовала Россия на протяжении двух с лишним столетий.
По сути, это социально-политическая энциклопедия нашей страны. Упор в ней сделан не на популярные ныне жизнеописания бесконечных князей, царей и героев (хотя и такие разделы имеются), а на жизнеописание народа. На то, как он трудился и отдыхал, молился богу и поклонялся государю, колонизировал окраины и модернизировался в крупных городах. «Коррупция» — лишь небольшой, но очень содержательный раздел второго тома.
«В XVII — первой половине XVIII в., — отмечает Миронов, — подношения чиновникам являлись составной частью их содержания. Закон преследовал только те подношения, которые провоцировали чиновника на нарушения закона. Такие незаконные подношения назывались „посулами“, в то время как законные, способствующие быстрому и благожелательному рассмотрению дела в соответствии с законом и обычаем — „почестями“. „Почесть“ символизировала уважение и желание просителя попасть под покровительство чиновника, „посул“ — предложение нарушить закон. С современной точки зрения грань между „почестью“ или подарком и „посулом“ является зыбкой, однако население и чиновники ее сознавали, поэтому и „посул“ во много раз превосходил „почесть“. Чиновника, принявшего незаконное решение, всегда подстерегала опасность — жалоба пострадавшей стороны и наказание. Между тем принятие подарка ничем не угрожало. По-видимому, львиная доля подношений имела целью ускорить решение дела по возможности в благоприятном смысле, и сравнительно редко подарки приводили к нарушению закона».
В сегодняшней России данная картина выглядит примерно следующим образом. «Посул» — это явное злоупотребление властью, когда, например, чиновник финансирует проект создания дороги, стадиона или военного объекта с издержками, сознательно завышенными в два-три раза, и получает часть этой суммы в качестве отката (остальное кладет себе в карман строительная фирма). «Почесть» — это когда чиновник не растрачивает специально бюджетные деньги, но при размещении какого-то госзаказа протежирует одному из претендентов в ущерб другому — столь же достойному. Чиновник не наносит никакого ущерба государству, поскольку бюджетные деньги в любом случае будут потрачены (причем, может быть, даже с пользой), но фирма, которая получит заказ, получает значительную выгоду. И за это она готова платить влиятельному лицу, благоприятно к ней расположенному.
В такого рода «почестях» часто нет вообще никакого нарушения закона. Даже в том случае, когда госзаказы распределяются по конкурсу. Всегда можно найти множество законных способов вообще отсеять заявки конкурентов, к «почестям» не прибегающих, или по крайней мере найти убедительные доводы в пользу протежируемой фирмы как самой лучшей и достойной. И если люди, получающие «почести» за такого рода операции, покупают себе «Мерседесы» или дома на Рублевке, то разве будут они стесняться своей показной роскоши? Даже сам исторический термин наводит успешных чиновников на мысль, что это награда за их управленческий талант, за их высокое положение, за их умение выстроить сложную систему отношений, благодаря которой и государству ущерб не наносится, и бизнес получает выгодные заказы.
Иными словами, чиновники рассматривают дополнительное вознаграждение, получаемое от бизнеса, как справедливую часть своей зарплаты, поскольку государство (как они полагают) им сильно недоплачивает. Уйдя со своего поста в бизнес, такие чиновники часто и впрямь могут получать намного более высокую зарплату, чем дает им государство. Вот они и сравнивают чиновничий оклад с потенциально доступным им менеджерским вознаграждением, а потом сами добирают разницу между ними.
Как убедительно демонстрирует Борис Миронов, именно из государственных «недоплат» выросла в России вся система «почестей». В XV—XVI вв. вообще не существовало бюджета на содержание аппарата. «Представители княжеской администрации за исполнение своих обязанностей получали от управляемого населения „корм“, обычно 3 раза в году — на Рождество, Пасху и Петров день (29 июня по старому стилю). При вступлении в должность население платило им „въезжий корм“. <…> В XVII в. система оплаты изменилась: наиболее значительные и регулярные подношения приказные получали за ведение дел, а праздничное кормление и другие „почести“ сохранялись как дополнительная добровольная доплата». Объяснялось все это, по-видимому, тем, что при неразвитой фискальной системе значительно проще кормить чиновника на месте за счет населения, чем собирать налоги, формировать в Москве огромный бюджет, а затем выплачивать каждому предписанную законом зарплату.
Естественно, по мере того как в России формировалось государство современного типа, чиновники стали получать жалование из бюджета, но оно даже в XIX веке часто не покрывало элементарных потребностей Акакий Акакиевичей на приобретение шинелей. «Без взяток, — отмечает Миронов, — чиновники, в особенности в низших рангах и канцелярские служители, просто вымерли бы. Поэтому верховная власть и правительство <…> снисходительно относились к взяткам». Николай I говаривал, что во всей России лишь он один не берет взяток, и хотя это явно было преувеличением, слова императора можно трактовать так, что взяток не брал только тот, кому они были не нужны.
Нынешнее чиновничество на шинелишку, понятно, себе и так зарабатывает. Но общая логика получения «почестей» продолжает действовать, поскольку они считаются справедливым вознаграждением. При этом к тем, кто берет миллиардные «посулы», сами получатели «почестей» часто относятся как к бесчестным губителям страны. Не по чину берут, не по совести и не по понятиям.
Дмитрий Травин , профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге
пРХВМЙЛПЧБОП 10.10.2016 БЧФПТПН зТЙЗПТЙК рПМХЬЛФПЧ
ч УФТБОЕ ЛТЙЪЙУ ОЙЛПНХ ПВЯСУОСФШ ОЕ ОБДП. оБТПД ОЙЭБЕФ, ЮЙОПЧОЙЛЙ, ДЕРХФБФЩ, ПМЙЗБТИЙ ОЕ ЪОБАФ ЛХДБ ДЕЧБФШ ИБМСЧОЩЕ НЙММЙПОЩ. лФП ОЕ УПЗМБУЕО У ФБЛЙН ЪБСЧМЕОЙЕН РПЮЙФБКФЕ УФБФША ч.дЕЛФЕТЈЧБ "зДЕ ДЕОШЗЙ, дЙН?" Ч ЗБЪЕФЕ "рТБЧДБ" № 107 ЬФПЗП ЗПДБ. зМБЧОЩК ВПТЕГ У ЛПТТХРГЙЕК - НЙОЙУФТ ЧОХФТЕООЙИ ДЕМ, ЮЕМПЧЕЛ ЪБЛТЩФЩК ДМС ОБТПДБ. еЗП ОЕФ ОЙЗДЕ. й ЧПФ ПО ОБЪЩЧБЕФ ОБЙВПМЕЕ ЛПТТХНРЙТПЧБООЩЕ УЖЕТЩ ДЕСФЕМШОПУФЙ Ч ЗПУХДБТУФЧЕ. ьФП ЗПУЪБЛХРЛЙ, УФТПЙФЕМШУФЧП, ЪДТБЧППИТБОЕОЙЕ Й ЛХМШФХТБ. лФП ЕЗП РТПУЙМ ПВПЪОБЮЙФШ ЗМБЧОЩИ ЛПТТХРГЙПОЕТПЧ? пО РПРБМ Ч НПМПЛП. фБЛ ПГЕОЙЧБАФ РПМЙГЕКУЛПЗП ЕУМЙ ПО ОЕ ХНЕЕФ УФТЕМСФШ. б ЗДЕ РПМЙГЙС, ЗДЕ ЗМБЧОЩЕ ВПТГЩ У ЛПТТХРГЙЕК, ЛПФПТЩЕ ЧПЪСФ Ч УЧПЙИ БЧФПНПВЙМСИ НЙММЙБТДЩ? б ЗДЕ уМЕДУФЧЕООЩК ЛПНЙФЕФ, УПФТХДОЙЛЙ ЛПФПТПЗП ПЗТБВЙМЙ 166 ФЩУСЮ УПВУФЧЕООЙЛПЧ. пВ ЬФПН ЪБСЧЙМ ОБ УПЧЕЭБОЙЙ РТЕЪЙДЕОФ. пО ОБЪЧБМ ГЙЖТХ Ч РТПГЕОФБИ. лФП - ФП ЙЪ ОЙИ УЕМ ЙМЙ ВЩМ ХЧПМЕО? оБПВПТПФ РПМЙФЙЛБ ЗПУХДБТУФЧБ ОБРТБЧМЕОБ ОБ УПИТБОЕОЙЕ ЧПТПЧУЛПК ЬМЙФЩ. ул ОБЫЈМ 360 НЙММЙБТДПЧ ТХВМЕК ХЛТБДЕООЩИ ЙЪ ВБОЛБ "нПУЛЧЩ"? б НПЦЕФ ЧЕТОХМ НЙММЙБТДЩ, ХЛТБДЕООЩЕ ВЩЧЫЙН НЙОЙУФТПН ЖЙОБОУПЧ нПУЛПЧУЛПК ПВМБУФЙ? чПТХАФ ДБЦЕ Ч ЛПУНЙЮЕУЛПК ПФТБУМЙ. й ЗДЕ ЬФП ЧПТШЈ? рЕТЕУБЦЕОП ОБ ТБЧОПЪОБЮОЩЕ ДПМЦОПУФЙ.
б УЛПМШЛП УМХЮБЕЧ УПЛТЩФЙС ЧПТПЧУФЧБ ВПМШЫЙНЙ ЮЙОПЧОЙЛБНЙ. п ЧПТПЧУФЧЕ Ч ЛПУНЙЮЕУЛПК ПФТБУМЙ ЪОБМЙ у.йЧБОПЧ Й т.оХТЗБМЙЕЧ. у.йЧБОПЧ УБН ПВ ЬФПН ТБУУЛБЪБМ, ЛПЗДБ уЮЈФОБС РБМБФБ ХУФБОПЧЙМБ ЖБЛФ ЧПТПЧУФЧБ. нОЕ РПЛБЪБМПУШ, ЮФП ПО РПИЧБУФБМУС ФБЛЙН ЪОБОЙЕН. тБОШЫЕ ЪБ УПЛТЩФЙЕ Ч хЗПМПЧОПН лПДЕЛУЕ ВЩМБ УФБФШС. рТЕЪЙДЕОФ ЪОБМ, ЮФП ЮЙОПЧОЙЛЙ ВХДХФ РПЛТЩЧБФШ ЛПТТХРГЙПОЕТПЧ, ОЕ ЧУЕИ ЛПОЕЮОП, РТЕДМПЦЙМ ДХНЕ ХВТБФШ ЬФХ УФБФША Й ПОЙ У ТБДПУФША ХВТБМЙ. у.йЧБОПЧ Й т.оХТЗБМЙЕЧ УФБМЙ ЗЕТПСНЙ. пДЙО РЕТЕЧЕДЈО РПД ЛТЩМП РТЕЪЙДЕОФБ, ДТХЗПК Ч уПЧЕФ ВЕЪПРБУОПУФЙ УП МШЗПФБНЙ НЙОЙУФТБ. фЕРЕТШ РЕТЧЩК ТХЛПЧПДЙФ ЬЛПМПЗЙЮЕУЛЙНЙ РТПЕЛФБНЙ. оЕ ЦЙЪОШ, Б НБМЙОБ. й ФБЛЙИ РТЙНЕТПЧ УПФОЙ ЕУМЙ ОЕ ФЩУСЮЙ. зТПНПЧ ТБЪЧЕ ОЕ ЪОБМ, ЮФП ЕЗП НЙОЙУФТ ЧПТХЕФ? ъОБМ Й ДПМЦЕО ВЩМ РПОЕУФЙ ОБЛБЪБОЙЕ. й РПОЈУ, ПЛБЪБЧЫЙУШ Ч уПЧЕФЕ жЕДЕТБГЙЙ.
лПМПЛПМШГЕЧ Ч УЧПЈН ЧЙДЕОЙЙ ЛПТТХРГЙЙ ПЫЙВУС ОБ 100 %. чПФ РПЬФПНХ ЛПТТХРГЙС ТБУФЈФ Й РТПГЧЕФБЕФ. д.ъБИБТЮЕОЛП Ч нчд ПДЙО ФБЛПК? зДЕ ДЕМП РТПЛХТПТПЧ нПУЛПЧУЛПК ПВМБУФЙ? чПТПЧУФЧП ВАДЦЕФОЩИ УТЕДУФЧ ВЩМП РТЙ УФТПЙФЕМШУФЧЕ пМЙНРЙБДЩ Й ПВ ЬФПН ПДОБЦДЩ ЧЩУЛБЪБМУС РТЕЪЙДЕОФ оЙЛФП ОЕ УФБМ ЪБЧПДЙФШ ДЕМ РП ЧПТПЧУФЧХ РТЙ УФТПЙФЕМШУФЧЕ ПВЯЕЛФПЧ ОБ дБМШОЕН чПУФПЛЕ. рПЮЕНХ ОЕ РТПЧЕТСАФ, Б ЕУМЙ РТПЧЕТСАФ ФП ОЕ ДПЛМБДЩЧБА ОБТПДХ П ФЕИ ЮЙОПЧОЙЛБИ, ЛПФПТЩЕ ОЕ РПДБАФ ДЕЛМБТБГЙЙ. у.йЧБОПЧ ФБЛ Й УЛБЪБМ, ЛПЗДБ ВЩМ ТХЛПЧПДЙФЕМЕН БДНЙОЙУФТБГЙЙ РТЕЪЙДЕОФБ. чПФ ЬФП Й ЕУФШ ЙЪВЙТБФЕМШОПЕ ФПМЛПЧБОЙЕ ЪБЛПОПЧ. рТЕЪЙДЕОФ, ЕЗП ЛПОФТПМШОБС УМХЦВБ НПМЮБФ. юЙОПЧОЙЛ ЮЙОПЧОЙЛХ ЗМБЪ ОЕ ЧЩЛПМЕФ. чУЈ ЬФП Й РПТПЦДБЕФ ЛПТТХРГЙА.
рТПЫМЙ ЧЩВПТЩ, НОПЗЙЕ ПФ ОБТПДБ ЧПЪМБЗБМЙ ВПМШЫЙЕ ОБДЕЦДЩ ОБ ПВОПЧМЈООЩК УПУФБЧ ДХНЩ. й ОБДЕЦДЩ ПРТБЧДЩЧБАФУС. оЙ ПДОПЗП "ОЙЭЕЗП" Ч ДХНХ ОЕ РПРБМП. нЙММЙПОЕТЩ Й НЙММЙБТДЕТЩ РТЙЫМЙ ЪБНЕОЙЧ ФБЛЙИ ЦЕ. ъБЮЕН РТЙЫМЙ Ч ЪБЛПОПДБФЕМШОЩК ПТЗБО ВПЗБФЩЕ? юФПВЩ 5 МЕФ ЙУРПМШЪПЧБФШ ДМС ХДЧПЕОЙС ЛБРЙФБМБ. дТХЗПК РПФТЕВОПУФЙ Х ОЙИ ОЕФ, Б ЗМБЧОПЕ ОЕ НПЦЕФ ВЩФШ. дБЧБКФЕ РПДХНБЕН, ЛБЛ ЮЕМПЧЕЛ Ч ФЕЮЕОЙЕ ОЕУЛПМШЛЙИ МЕФ УЛПМПФЙМ НЙММЙБТДЩ. пОЙ У ОЕВБ ОЕ РБДБАФ. уПВУФЧЕООЙЛ РМБФЙМ ОЙЭЕОУЛХА ЪБТРМБФХ ТБВПЮЙН, ЧПЪНПЦОП ХФБЙЧБМ ОБМПЗЙ. б ЧУА РТЙВЩМШ ЛМБМ Ч ЛБТНБО. зПУХДБТУФЧХ ПФ ЬФПЗП ЛБЛБС РПМШЪБ? дЕТЦБМ Ч ОЙЭЕФЕ ОЕУЛПМШЛП УПФ ТБВПЮЙИ Й РМБФЙМ ОЙЭЕОУЛЙК ОБМПЗ. рТЙВЩМШ РЕТЕЧПДЙМ Ч ДПММБТЩ Й ЪБ ВХЗПТ. рПЬФПНХ УЕКЮБУ Ч ВАДЦЕФЕ ОЕФ ДЕОЕЗ. "дЕОЕЗ ОЕФ, ФЕТРЙФЕ". ч УПЧЕФУЛПЕ ЧТЕНС ОБ РТЙВЩМШ УФТПЙМЙ ВЕУРМБФОЩЕ ЛЧБТФЙТЩ ТБВПЮЙН, УПДЕТЦБМЙ ДПНБ ЛХМШФХТЩ, УБОБФПТЙЙ, ДПНБ ПФДЩИБ Й ДБЦЕ РПМЙЛМЙОЙЛЙ, Й ВПМШОЙГЩ. зДЕ ЧУЈ ЬФП? ч ЛБТНБОЕ УПВУФЧЕООЙЛБ. фБЛ ЛБЛБС РПМШЪБ ПФ ЬФПЗП ЗПУХДБТУФЧХ? чПФ РПЬФПНХ ЙДЈФ РТЕУФХРОБС ПРФЙНЙЪБГЙС. ч УПУЕДОЕН РПУЈМЛЕ "нБЙУ" ЕУФШ БНВХМБФПТЙС, ТБУРПМПЦЕООБС Ч РТЕЛТБУОПН ЛЙТРЙЮОПН ЪДБОЙЙ. мЙЛЧЙДЙТПЧБМЙ ЛТПЧБФЙ УХФПЮОПЗП УПДЕТЦБОЙС, ПУФБМЙУШ ОЕ ЧПУФТЕВПЧБОЩ ДОЕЧОЩЕ. уФБТЙЛ ОЕ НПЦЕФ ХФТПН У ЛПУФЩМЈН РТПКФЙ 3 - 5 ЛЙМПНЕФТПЧ, РТЙОСФШ РТПГЕДХТХ Й ХКФЙ ПВТБФОП. й ФБЛ ОБДП ОЕУЛПМШЛП ДОЕК. ъДПТПЧЩК ОЕ ЧЩДЕТЦЙФ. мЙЛЧЙДЙТПЧБМЙ МБВПТБФПТЙА. уЕКЮБУ ЪБВТБМЙ РПУМЕДОЕЗП ЧТБЮБ - ФЕТБРЕЧФБ. рЕТЕЧЕМЙ Ч оЙЛПМШУЛХА ГЕОФТБМШОХА ВПМШОЙГХ. фЕРЕТШ ДБЦЕ ОБРТБЧМЕОЙЕ ОБ БОБМЙЪЩ ОБДП ВТБФШ Ч оЙЛПМШУЛПК РПМЙЛМЙОЙЛЕ. б ЬФП 25 ЛЙМПНЕФТПЧ Й ПЮЕТЕДЙ Й Ч ТЕЗЙУФТБФХТХ, Й Ч ЛБВЙОЕФ ЧТБЮБ. чМБУФШ РТПУФП ЙЪДЕЧБЕФУС ОБД ОБТПДПН, Б НЩ МЙВП ЗПМПУХЕН ЪБ ЬФХ ЧМБУФШ, МЙВП УЙДЙН ДПНБ. рПД МЕЦБЮЙК ЛБНЕОШ ДБЦЕ ЧПДБ ОЕ ФЕЮЈФ. оП ПРФЙНЙЪБГЙС ОБ ЬФПН ОЕ ЪБЛПОЮЙМБУШ. ч гЕОФТБМШОПК ВПМШОЙГЕ оЙЛПМШУЛБ ЪБЛТЩМЙ ОЕЛПФПТЩЕ ПФДЕМЕОЙС, УПЛТБФЙМЙ УЛПТХА РПНПЭШ, РЕТЕДБЧ ЕЈ Ч рЕОЪХ. б ЬФП 150 ЛЙМПНЕФТПЧ. ъБЛТЩЧБАФ УФБГЙПОБТ. у ОПЧПЗП ЗПДБ ВПМШОЩЕ ВХДХФ ИПДЙФШ МЕЮЙФШУС Ч ЗПТД "зПТПДЙЭЕ" ЪБ 90 ЛЙМПНЕФТПЧ. ьФП ОЕ ЧМБУФШ, Б РТЕДБФЕМЙ, ДТХЗЙИ УМПЧ ОБКФЙ ОЕЧПЪНПЦОП.
уЛПМШЛП ТБЪ РТЕЪЙДЕОФ ЗПЧПТЙМ ОБ УПЧЕЭБОЙСИ, ЮФП УЕМШУЛХА НЕДЙГЙОХ ОЕ ОБДП УПЛТБЭБФШ, ОБПВПТПФ ЕЈ ОБДП УПЧЕТЫЕОУФЧПЧБФШ. б ЮФП Ч ДЕКУФЧЙФЕМШОПУФЙ? пРФЙНЙЪБГЙС РТПДПМЦБЕФУС. уПЪДБЈФУС ФЧЈТДПЕ ХВЕЦДЕОЙЕ Ч ФПН, ЮФП ЮЙОПЧОЙЛЙ ДЕМБАФ ЧУЈ ОБПВПТПФ. нПЦЕФ Х ОЙИ ФБЛБС ДПЗПЧПТЈООПУФШ. уЕЗПДОС ЧУЕ ЛФП ДПРХЭЕО Л унй ЗПЧПТСФ П РТЕЪЙДЕОФЕ У ВПМШЫПК ВХЛЧЩ, ЕЗП РПТФТЕФ ЧЩЧЕЫЙЧБАФ ДБЦЕ Х ОБЫЙИ ЧТБЗПЧ. рТЙ ЬФПН тПУУЙС ЛБФЙФУС Ч РТПРБУФШ. чМБУФШ Й ЧУС ЮЙОПЧОЙЮШС УЧПТБ ЬФП ОЕ ПЭХЭБЕФ. пОЙ ЦЙЧХФ РТЙРЕЧБАЮЙ, Б ОБТПД ОЙЭБЕФ. оБ УЕЗПДОС Ч тПУУЙЙ ДЧЕ РТПВМЕНЩ. лПТТХРГЙС Й ВЕУФПМЛПЧПЕ РТБЧЙФЕМШУФЧП. рП ЬФЙН РТЙЮЙОБН ОБ ДОСИ ТХЛПЧПДЙФЕМШ БДНЙОЙУФТБГЙЙ РТЕЪЙДЕОФБ б.чПКОП РТПЧПДЙФ ЪБУЕДБОЙЕ РТЕЪЙДЙХНБ уПЧЕФБ РП РТПФЙЧПДЕКУФЧЙА ЛПТТХРГЙЙ. ч ЬФПН уПЧЕФЕ ТБЪЧЕ ОЕ ЛПТТХРГЙПОЕТЩ ЪБУЕДБАФ? дМС ОБТПДБ ЬФП ФЈНОЩК МЕУ. рП НЕЦДХОБТПДОПНХ ТЕКФЙОЗХ тПУУЙС ОБ 119 НЕУФЕ. оЙЛБЛПЗП РТПФЙЧПДЕКУФЧЙС ОЕФ. пДОБ ВПМФПЧОС.
вЩЧЫЙК ЗМБЧБ лпнй фПТПРПЧ РПД ДПНБЫОЙН БТЕУФПН. хЧЈМ 3 НЙММЙБТДБ ТХВМЕК. оБ дБМШОЕН чПУФПЛЕ ЧПЕООЩЕ ЪБЛХРБАФ ДТПЧБ Х БОЗМЙКУЛПК ЖЙТНЩ ОБ 1 НЙММЙБТД ТХВМЕК. й УЛПМШЛП ЦЕ МЕФ ЬФПФ ВБТДБЛ РТПДПМЦБЕФУС? зПТСФ НЙММЙПОЩ ЗЕЛФБТПЧ, ФБН НПЦОП ЪБЗПФБЧМЙЧБФШ ЗПТЕМШОЙЛ ОБ ДЕУСФЛЙ МЕФ Й ВЕУРМБФОП, ПУЧПВПЦДБС ФЕТТЙФПТЙА ДМС ОПЧЩИ РПУБДПЛ НПМПДОСЛБ. рПЮЕНХ ФБЛ РПМХЮБЕФУС? пФ ВПМШЫПЗП ХНБ Ч РТБЧЙФЕМШУФЧЕ.
мХЦЛПЧ, ПФУФТБОЈООЩК ПФ НЬТУФЧБ Й ЛТЙФЙЛПЧБЧЫЙК УФТПЙФЕМШУФЧП пМЙНРЙБДЩ, РПМХЮЙЧЫЙК ОБЗТБДХ ЙЪ ТХЛ РТЕЪЙДЕОФБ, ТЕЪЛП РПНЕОСМ УЧПЈ НОЕОЙЕ. "чЩ ЮЕМПЧЕЛ ДМС ЛПФПТПЗП ЮЕУФШ Й УПЧЕУФШ СЧМСЕФУС ЗМБЧОЩН Ч УЧПЕК ДЕСФЕМШОПУФЙ. с ОЕ УФБМ РЕОУЙПОЕТПН, ЧЩТБЭЙЧБА ЗТЕЮЙИХ ДМС УОБВЦЕОЙС ЧПЕООЩИ". оЕХЦЕМЙ Й ПФ РЕОУЙЙ ПФЛБЪБМУС?
тБЪЧПТПЧБО вБМФЙКУЛЙК ЖМПФ. уПМДБФЩ, НБФТПУЩ ОЕ ДПЕДБАФ, ЙИ ЛБЮБЕФ ПФ ЧЕФТБ. пДЕЦДБ ЧЙДБЧЫБС ЧЙДЩ, РБУФЕМШОПЕ ВЕМШЈ У ЛМЕКНПН ЖМПФБ РТПДБЈФУС ОБ ВБЪБТЕ. фБЛПЕ ЦЕ РПМПЦЕОЙЕ Ч ЧПЙОУЛЙИ ЮБУФСИ иБВБТПЧУЛПЗП ЛТБС. уПМДБФЩ РТПДБЧБМЙ ПТХЦЙЕ, ВПЕРТЙРБУЩ ЮФПВЩ РТЙПВТЕУФЙ РЙФБОЙЕ. й ОЙЛФП ОЕ РПУБЦЕО. пВ ЬФПН ОБ ФЕМЕЧЙДЕОЙЙ ТБУУЛБЪЩЧБЕФ вПТЙУ тЕЪОЙЛ - ДЕРХФБФ ДХНЩ ЫЕУФПЗП УПЪЩЧБ. тПУУЙА ЧЕТОХМЙ Ч ДЕЧСОПУФЩЕ ЗПДЩ, ЛПЗДБ УПМДБФЩ ОБ ПУФТПЧЕ "тХУУЛПН" ХНЙТБМЙ ПФ ЗПМПДБ.
уЕЗПДОС ФЕМЕЧЙДЕОЙЕ РТЕРПДОЕУМП ОПЧЩЕ ЧЕУФЙ ПФ ЛПФПТЩИ ЧПМПУ ВЩ ЧУФБМ ДЩВПН ЕУМЙ ВЩ ПО ВЩМ. с ТБОШЫЕ РЙУБМ П ФПН, ЮФП ВПМШЫЕ РТЙДХНБФШ ОЙЮЕЗП ОЕМШЪС ДМС РПВПТПЧ У ОБТПДБ РПУМЕ ЧЧЕДЕОЙС ОБМПЗБ РП ВБЪБТОПК ГЕОЕ ОБ ОЕДЧЙЦЙНПУФШ Й ЦЙМШЈ. пЛБЪЩЧБЕФУС РХФЙ РТБЧЙФЕМШУФЧБ ОЕЙУРПЧЕДЙНЩ. рТЕДМБЗБЕФ ОБМПЗ ОБ ЧТЕДОЩЕ РТПДХЛФЩ. юЙФБФЕМШ, ЧЩ РПОЙНБЕФЕ ЮФП РТПЙУИПДЙФ Ч УФТБОЕ? ъБ ЧТЕДОЩЕ РТПДХЛФЩ ОБДП УХДЙФШ РТПЙЪЧПДЙФЕМС Й ЮЙОПЧОЙЛБ, ЛПФПТЩК ТБЪТЕЫЙМ ЬФЙ РТПДХЛФЩ. оБМПЗ ОЕ РТПЫЈМ, Б ЮЙОПЧОЙЛ ГЕМ Й ОЕЧТЕДЙН. чТЕДОЩЕ РТПДХЛФЩ Ч ПВПТПФЕ. йЭЕФ ДТХЗЙЕ УРПУПВЩ ПВПЗБЭЕОЙС. чМБУФШ ПФЛБЪБМБУШ ТЕЗХМЙТПЧБФШ ГЕОЩ ОБ МЕЛБТУФЧБ. еУФЕУФЧЕООП ОЕЛПФПТЩЕ ЧЪМЕФСФ ОБ 100 %. ьФП ХЦЕ ТЕЪХМШФБФ РТПЫЕДЫЙИ ЧЩВПТПЧ. й ЬФП ФПМШЛП ОБЮБМП.
рЕТЕДП НОПК ЗБЪЕФБ "бЙж" № 40 ЪБ ЬФПФ ЗПД. гЕОЩ ЧЩТПУМЙ У ОБЮБМБ ЗПДБ ОБ 17,2 %. рП ПЖЙГЙБМШОЩН ДБООЩН ОБ 4,1 %. дМС ЛПЗП ЗБЪЕФБ РЕЮБФБЕФ ТПУФ ГЕО ЕЦЕНЕУСЮОП? юФПВЩ ЧМБУФШ ПВТБЭБМБ ЧОЙНБОЙЕ Й РТЙОЙНБМБ НЕТЩ. еУМЙ ДП ЧЩВПТПЧ ЧМБУФШ ОЕ ПВТБЭБМБ ЧОЙНБОЙЕ, ФП ФЕРЕТШ Й РПДБЧОП. рПЮЕНХ ЧМБУФШ ДПМЦОБ ЪОБЛПНЙФШУС У ФЕН, ЮФП РЕЮБФБЕФ ЗБЪЕФБ? х ОЕЈ УЧПЙ ЙУФПЮОЙЛЙ ЙОЖПТНБГЙЙ. ч ДХНХ РТЙЫМП ВПМЕЕ 200 ОПЧЙЮЛПЧ. лФП ПОЙ? оБРТЙНЕТ б.рБМЛЙО У РПМХФПТБНЙ НЙММЙБТДПЧ ТХВМЕК, 59 ЛЧБТФЙТБНЙ, ФТЙ ЙЪ ЛПФПТЩИ Ч рПДНПУЛПЧШЕ Й ВПМЕЕ 200 БЧФПНПВЙМЕК. пО ВХДЕФ ЪБОЙНБФШУС РТПВМЕНБНЙ ОБТПДБ, УФТБОЩ? т.ыБКИХФДЙОПЧ ДПИПД ЪБ РТПЫМЩК ЗПД ЧУЕЗП 5 ФЩУСЮ ТХВМЕК. пДОБЛП ЙНЕЕФ Ч нПУЛЧЕ 859 ЛЧБДТБФОЩИ НЕФТПЧ ЦЙМПК РМПЭБДЙ, Ч йФБМЙЙ - 176 НЕФТПЧ, Ч у.рЕФЕТВХЗТЕ - 433 ЛЧБДТБФОЩИ НЕФТБ. оЙЭЙИ ЙМЙ ПВЩЮОЩИ У ФПЮЛЙ ЪТЕОЙС ЪБТБВПФЛБ Ч ОПЧПК ДХНЕ ОЕФ. нПС ЪЕНМСЮЛБ ЙЪ фПНУЛБ ф.уПМПНБФЙОБ Ч 2015 ЗПДХ ЪБТБВПФБМБ 26,5 НЙММЙПОПЧ ТХВМЕК, Ч 2014 - 95,4 НЙММЙПОПЧ. й ФБЛЙИ ВПМШЫЙОУФЧП. ч УФТБОЕ ФБЛПЧБ УЙУФЕНБ, ЮФП Ч ъБЛПОПДБФЕМШОЩЕ ПТЗБОЩ ВЕЪ ДЕОЕЗ РПРБУФШ ОЕЧПЪНПЦОП. лБРЙФБМЙЪН ОБ ЬФПН Й УФПЙФ.
рТПДХЛФЩ РПДПТПЦБМЙ ОБ 17,2 % - ЬФП Й ЕУФШ ЙОЖМСГЙС. еУМЙ УТБЧОЙФШ ГЕОЩ ОБ МЕЛБТУФЧБ, ФП ЛБТФЙОБ ЕЭЈ ХЦБУОЕЕ. й УОПЧБ ФЙЫЙОБ. оЙЛПЗП ЬФП ОЕ ЙОФЕТЕУХЕФ, Б ЗМБЧОПЕ ПРРПЪЙГЙА Ч ДХНЕ. б ЪБЮЕН ОБТПДХ ФБЛБС ПРРПЪЙГЙС Й ТБДЕФЕМЙ ЪБ ОБТПД ЛПННХОЙУФЩ ФПЦЕ НПМЮБФ. чПФ РПЬФПНХ ПОЙ Й РТПМЕФЕМЙ.
вЕУФПМЛПЧПУФШ РТБЧЙФЕМШУФЧБ РПДФЧЕТДЙМ ФЕМЕЧЕДХЭЙК ЛБОБМБ "гБТШЗТБД" рТПОШЛП. оБ ЕЗП РЕТЕДБЮЕ РТЙУХФУФЧПЧБМ д. мАВПНХДТПЧ, ЛПФПТЩК УЛБЪБМ: "уЙУФЕНОЩК УБВПФБЦ НЕЫБЕФ ТЕБМЙЪПЧБФШ РПТХЮЕОЙС РТЕЪЙДЕОФБ. оБВЙХММЙОБ ТБЪЧБМЙЧБЕФ ЬЛПОПНЙЛХ УФТБОЩ. ч ЮШЙИ ЙОФЕТЕУБИ ПОБ ТБВПФБЕФ?" фБЛЙЕ ЪБСЧМЕОЙС ДПМЦОЩ ВЩФШ ТБУУМЕДПЧБОЩ, Б УБВПФБЦОЙЛЙ ЕУМЙ ФБЛПЧЩЕ ОБКДХФУС ДПМЦОЩ РПОЕУФЙ ХЗПМПЧОПЕ ОБЛБЪБОЙЕ. чТСД МЙ Х ОБУ ФБЛПЕ ЧПЪНПЦОП. фЕМЕЧЙДЕОЙЕ ОЕУЈФ ОПЧПУФШ П ФПН, ЮФП РТЕЪЙДЕОФ ОБ УПЧЕЭБОЙЙ У РТБЧЙФЕМШУФЧПН ХЦЕ УФХЮЙФ РП УФПМХ. цБМШ ОБДП УФХЮБФШ РП МВХ УБВПФБЦОЙЛПЧ, Б МХЮЫЕ ЧЩЗПОСФШ РПЗБОПК НЕФМПК, Б НПЦЕФ Й ЧПЪВХЦДБФШ ДЕМБ. фПМШЛП ФПЗДБ ЮФП - ФП ЙЪНЕОЙФУС. ъБ 16 МЕФ ЮЙОПЧОЙЛЙ РПОСМЙ, ЮФП ПОЙ ВЕУУНЕТФОЩ. чЕДШ ОЙЛПЗП ОЕ ХЧПМЙМЙ Й ОЕ РПУБДЙМЙ, ИПФС УФТБОБ ЧБМЙФУС Ч РТПРБУФШ РП ЬЛПОПНЙЮЕУЛЙН РТЙЮЙОБН. юЕН ФЕРЕТШ ВХДХФ ЪБОЙНБФШУС ДЕРХФБФЩ ПФ лртж? тБЪЧЕ ОЕ РПЧПД ТБУУЛБЪБФШ ОБТПДХ П УБВПФБЦЕ НЙОЙУФТПЧ, ЛПФПТЩЕ ОЕ ЧЩРПМОСАФ РПТХЮЕОЙС РТЕЪЙДЕОФБ. нПЦЕФ ДЕКУФЧЙФЕМШОП Х ОЙИ ФБЛПК ДПЗПЧПТ.
оБТПД РТЙЧЩЛ Л МЙЫЕОЙСН РПЬФПНХ НПМЮЙФ. вПМЕЕ ФПЗП Х ОЕЗП ОЕФ РПДДЕТЦЛЙ УП УФПТПОЩ ДЕРХФБФПЧ. вЩМП ВЩ ОЕ ПВЙДОП, ЕУМЙ ВЩ ЧУЕ ЦЙМЙ РП ЪБЛПОБН РП ЛПФПТЩН ЪБУФБЧЙМЙ ЦЙФШ ОБТПД. оЙЭЕОУЛБС ЪБТРМБФБ, ЙЪДЕЧБФЕМШУФЧП ТБВПФПДБФЕМЕК Й РПДДЕТЦЛБ ЙИ УП УФПТПОЩ ЧМБУФЙ. лПЗДБ ТБВПЮЙЕ ПВЯСЧМСАФ ЪБВБУФПЧЛЙ ЙМЙ ЧЩИПДСФ ОБ НЙФЙОЗЙ ЧМБУФШ ЦЕУФПЛП ТБЪЗПОСЕФ.
рТБЧЙФЕМШУФЧП УОПЧБ ТБДХЕФ РЕОУЙПОЕТПЧ. пЛБЪЩЧБЕФУС У ВХДХЭЕЗП ЗПДБ РЕОУЙЙ ВХДХФ ЙОДЕЛУЙТПЧБФШ ФТЙ ЗПДБ ОБ ЪБНПТПЦЕООЩК РТПГЕОФ. вХДЕФ ПО УППФЧЕФУФЧПЧБФШ ЙОЖМСГЙЙ ЙМЙ ОЕФ ОБТПДХ ОЕ ЙЪЧЕУФОП. оЕ ЪОБЕФ ПВ ЬФПН Й НЙОЙУФТ ЖЙОБОУПЧ. вПМЕЕ ФПЗП ПЖЙГЙБМШОБС ЙОЖМСГЙС ОЙЛПЗДБ ЪБ 16 МЕФ ОЕ УППФЧЕФУФЧПЧБМБ ДЕКУФЧЙФЕМШОПК ЙОЖМСГЙЙ. уНПФТЙФЕ ЗБЪЕФХ "бЙж", ЛПФПТБС ЕЦЕЗПДОП УТБЧОЙЧБЕФ ПЖЙГЙБМШОХА ЙОЖМСГЙА У ТЕБМШОПК.